Перед описываемым в этом фрагменте событием Владыка Мория писал Елене Петровне Блаватской: «…Возьмите ее (речь идет об одной из членов Теософского Общества) с собой к Шмихену (художник) и скажите ей видеть. Да, она хорошая и чистая и соответствует чела, только слишком мягкая в доброте своего сердца. Скажите Шмихену, что ему будут помогать. Я сам буду вести его руку с кистью на портрете К.Х. (Кут Хуми).

***

Как было обещано Махатмами, господин Шмихен, молодой немецкий художник, в то время проживавший в Лондоне, должен был написать их портреты. И вот в назначенное время целый ряд членов Теософского Общества собрался в его студии. Главной среди гостей г-на Шмихена на том первом сеансе была Е.П.Б. (Елена Петровна Блаватская), сидевшая на стуле лицом к помосту, на котором стоял мольберт художника. Рядом с художником на помосте уселись несколько человек, все женщины, за одним исключением. Несколько групп известных людей стояли по всей комнате, равно заинтересованные попыткой, предпринимаемой Шмихеном. Самым ярким воспоминанием о том собрании, навсегда сохранившимся в памяти автора, была фигура мадам Блаватской в легком кресле и двух женщин на помосте.

Художник стал быстро набрасывать очертания головы. Вскоре глаза всех присутствующих следили за тем, как он работал с необычайной скоростью. В то время, как спокойствие царило в студии и все присутствующие были живо заинтересованы в работе господина Шмихена, женщина на помосте увидела, как рядом с мольбертом художника проявилась фигура человека, и, пока художник, склонившись над своей работой, продолжать рисовать, стояла рядом с ним без какого-либо знака или движения. Женщина наклонилась к своей подруге и прошептала: «Это Владыка К.Х., сейчас художник его зарисовывает. Он стоит рядом с господином Шмихеном».

«Опиши его внешность и наряд». – отозвалась Е.П.Б. И пока все в комнате недоумевали по поводу восклицания мадам Блаватской, женщина ответила: «Ростом он примерно с Мохини, худощавый. Чудесное лицо, полное живости и света, ниспадающие вьющиеся черные волосы, поверх которых надета мягкая шапка. Он – сама гармония в серо-голубых тонах. На нем индийский костюм, хотя гораздо тоньше и богаче, чем я когда-либо видела ранее, и костюм оторочен мехом. Сейчас выполняется именно его портрет, и он сам руководит работой».

Мохини (Чаттерджи Мохини Мохан), к которому все присутствующие относились с любовью и уважали как одаренного ученика святых Владык, медленно прохаживался туда-сюда со сложенными за спиной руками, и, казалось, был погружен в свои мысли. Мало кто заметил его, так как он был в дальней части большой квартиры и шаги его были бесшумны. Но женщина, сидевшая на помосте, следила с горящими глазами за его движениями, так как она отметила про себя сходство черт между ним и психической фигурой Владыки, а также потрясающее сходство в их манере держаться.

«Как Мохини похож на Владыку», – поделилась она с сидящей рядом подругой, и, глядя на него, заметила, что он смотрит на нее с выражением большой озабоченности на лице. Ответив ему улыбкой, заверяющей, что она больше не будет делать никаких разоблачений, она перевела глаза на художника и встретилась глазами с Владыкой, стоящим рядом с ним. Это был взгляд, который она не забудет никогда, ибо он вселил в ее ум уверенность в том, что ее открытие и было истинным фактом. И с того момента она укрепилась в вере, что Махатма К.Х. и чела Мохини были гораздо более близко связаны, чем она ранее полагала. Фактически Мохини был ближе к Владыке, чем все остальные в комнате, не исключая даже Е.П.Б. И как только это убеждение зародилось в ее уме, она поймала быстрый одобрительный взгляд призрачной фигуры, стоящей рядом с мольбертом, – первый и единственный взгляд, подаренный кому-либо за все время долгого сеанса. Послышался глубокий голос Е.П.Б., наставляющий художника. Это было следующее: «Будьте аккуратнее, Шмихен, не делайте лицо слишком круглым, удлините набросок и обратите внимание на большое расстояние между носом и ушами». Она сидела там, откуда она не могла видеть мольберт и того, что было изображено на нем.

Каждый, кто знаком с копиями двух портретов Владык, написанных этим художником, припомнит выражение юности на лице К.Х. Это было не выражение моложавости, но самой юности, не юношеской неопытности по малолетству, но жизни – полной и изобилующей жизни, которая вечно молода, – а также самоконтроля, такого мощного, что он позволял контролировать не только  выражение, но также нервы и мускулы. Каким бы кажущимся прозрачным ни было его тело, ментальная и духовная сила этого человека была такой мощной, что не укладывалась в представление тех, кто не мог видеть астральный план. Существо, в котором были воплощены все идеалы, о которых когда-либо задумывались люди, – сама величественная зрелость. Фактически, законченное произведение, на котором глаза любого человека сочли бы за честь отдохнуть, наполняя его невыразимой радостью. Никакой схожести с подобным Существом не может существовать: схожести даже с этим всего лишь призрачным силуэтом Настоящего Человека.

Сколько человек из присутствующих в студии в тот первый сеанс смогли уловить присутствие Владыки так и осталось неизвестным. В комнате находились медиумы, несколько человек; и художник, г-н Шмихен, также был медиумом, иначе он не смог бы так успешно закончить картину, лишь набросок которой он сделал в тот замечательный день.

За завершением этой картины последовало написание портрета Владыки М. (Мории). Обе картины были одобрены Е.П.Б. и обе получили признание среди Теософов во всем мире. Они являются источником вдохновения для тех, кто имел возможность наблюдать замечательную мощь и выражение, переданные на них г-ном Шмихеном.   

Перевод с английского Светланы Некрасовой

С английским текстом можно ознакомиться по ссылке http://koothoomi.net/